К черту! Но если ты сделала все эти глупости… (СИ) - Ручей Наталья (версия книг .txt) 📗
Вот и сейчас, стоило материализоваться в келье, не оборачиваясь, сказала:
— Знала, что явишься скоро.
Адэр принял свой облик — ее пугать копытами, рогами или другими атрибутами, коих в его распоряжении множество, смысла нет. Только время тратить. Когда-то, будучи молодой девушкой, она побаивалась, глядя в его лицо, но побаивалась страсти, которую ее тело питало. Устояла, хотя понимала, что если бы черт захотел ее по-настоящему, все ее принципы испарились на простынях. Иногда Адэр ловил в ее взгляде нечто похожее на сожаление, но мысли, чтобы узнать причину, не считывал. Изначально игра на ощупь усиливала азарт, после стала как само собой разумеющееся.
Кэтлин повернулась на скрип пружин, а так бы верно час рассматривала мир через маленькое окошко. Черт в постели не вызвал острых эмоций, села на стул, неподалеку, протянешь руку — соприкоснутся.
— Скоро? — усмехнулся Адэр. — Не так уж часто я у тебя бываю.
Монахиня в белом, он в черно-красном. Нечто напоминающее саван, билет на тот свет и фонтан жизни — неплохой дуэт мог получиться. Но она даже не улыбнулась, когда он намекнул ей об этом. Смотрела внимательно, с толикой грусти, и взгляд ее черту не понравился больше, чем псевдосаван.
— Это случилось. — Туманная фраза, ни о чем, но Адэр приподнялся на кровати, насторожился, его интуиция прыгнула вверх.
— Ты пришел по своей воле, — монахиня не практиковалась в театральных паузах, заметив вопрос в глазах — отвечала, иногда казалось, она, как Ризгор, считывала мысли. — Все, как я говорила: ты увидел солнце во мраке.
Он помнил эти слова, но что тогда, что сейчас, они вызвали смех. В прошлый раз он не пояснил толком, а она пока не была по ту сторону и могла не знать, но черт и солнце никогда не пересекаются.
Она кивала, слушала молча, а черт, разговорившись и будучи уверен, что доказал ошибку, остановился на полуслове. Посмотрел на нее. Ожидание, подсказка в глазах, столь явная, что он, наконец, понял, о чем она говорила.
Девушка с каштановыми волосами, в которых плясали золотистые блики, пришла в город демонов. К нему. Вилла.
— Как ты узнала?
— Почувствовала перемены в тебе и грядущие перемены, которые принесет ваша встреча.
— Как ты узнала, еще тогда?
— Мне сказали, — пожала небрежно плечами.
— Кто?
— Со мной беседует тот, к кому тебе путь закрыт.
Адэр поднялся, делая вид, что ему безразлично, спросил, что еще говорил тот, о ком не при нем будет сказано.
— О мире или о тебе? — поинтересовалась монахиня.
И получила ответ, который ее удивил:
— А разве я — не часть этого мира?
Она внимательно посмотрела на черта, преследующего ее всю сознательную жизнь. Нахальный, высокомерный, он мог быть чутким и не посмеиваться над ее суевериями, мог доводить до безумия цепким взглядом, не давать спаса, и отвернуться или уйти, если она переодевалась.
Его можно принять за простака или недотепу, ошибочно предположить, что поймал на крючок, но он запутает реальность и удочку так, что задыхаться будешь, как рыба и мечтать не о воде, в которую не вернешься, о береге — только бы дальше, и скорей избавиться от «наживки».
Он с легкостью примерял к себе маски, и все они прирастали без шрамов — не прикладные, не скроенные за час белыми нитками, тупой иглой и обманом: они — его многогранность.
Он мог лишить ее тайных бесед, которыми она дорожила. Оба знали, что соблазнения избежала по его прихоти, а не благодаря своей воле.
Могла ли женщина противостоять ему?
Действительно противостоять, а не только пытаться? Оказывается, да. Он встретил такую, потому и пришел, язвительный, не в духе.
— Сбывается предсказание. — Она не сразу поняла, что произнесла эти слова, беспокойно оглянулась на дверь. Негромкие голоса становились четче, приближаясь. — И сойдутся взращенные тени, чтобы урвать свет… — прошептала монахиня, торопясь. — И победят, поглощая его. Плоды деяний поделят, разрывая душу и тело на неравные части. Новый мир распахнется для мечущихся, конечностей отверженного лишая и самолюбования. А тени взращенные и свет…
В дверь постучали:
— Сестра Кэтлин! — требовательный голос. — Сестра Кэтлин!
Незапертая дверь приоткрылась от очередного стука, впуская любопытную девушку и полоску света, упавшую на пустую кровать.
— Сестра Кэтлин, — повторила девушка, — вас требует матушка-настоятельница.
— Иду, — монахиня встала со стула, бодро для своего возраста и состояния. У двери замешкалась, обернулась на мысленный приказ черта.
Улыбка впервые тронула ее губы за все годы знакомства. Дверь закрылась.
Поднявшись с постели, Адэр принял свой облик и не скрываясь, прошелся по длинному коридору. Крики встречных монахинь были полны удивления и радости от встречи с незнакомцем, но в них не было добродетельного возмущения. Без сомнения, пройдись он в образе сути, его бы приветствовал их страх, а не сила веры.
А ведь он, как никто другой знал, что жених, чьими невестами они себя возомнили, существует. Забавно, но если бы Он действительно выбирал себе пару из них, можно было бы сказать, что у него практически нет выбора.
Выйдя в тихий дворик с цветами, склонившими головы, приветствуя вечер, Адэр почувствовал настойчивую просьбу обернуться. На втором этаже, скрываясь за белой густой тюлью, за ним наблюдала Кэтлин.
Ему не обязательно сканировать комнату, чтобы слышать голос матери-настоятельницы и видеть отпечатанные на казенном листе бумаги, которые лежали на столе. Неоперабельный рак.
Он прочитал по ее губам:
— До встречи.
Ничего не ответив, дематериализовался. Оба знали, что встречи не будет, Кэтлин прощалась. Она считала, ее миссия подошла к концу и так же считал тот, кто удерживал ее от соблазнов беседами, иначе не было бы тех листов на столе и приговора-диагноза.
Вернувшись к себе, Адэр завалился в сон почти на трое сумерек, и если бы не дракон, не был готов к пробуждению.
— Жив? — спросил тот, потрогав его через окно острым когтем.
Черт перевернулся на бок, зевнул, уставившись на серебристого друга.
— Куда я денусь?
Дракон поманил изогнутым когтем.
— Что?
— Пить.
— Воды?
— Ага. — Покачал головой. — Сам.
— Все с тобой ясно, летающий алкоголик.
Захватив бокал и ведерко с вином, Адэр телепортировался на тропинку к ожидающему Невиллу. Тот смахнул хвостом острые камни, лапой предложил присесть на подготовленное место, и получил вознаграждение за старания.
Тяга к вину — тоже один из пунктов заклятья. Не пьянел, но для того, кто раньше признавал только родниковую воду высокогорья, злоупотреблял явно.
— Ну?
— Ничего нового: Ризгор был зол, немногословен и как всегда недоволен.
— Угумс.
— Не представляю, как его выносит Ру.
— Ага.
— Странно, что она еще жива.
— Ну-ну.
И действительно странно. Она обитала у него больше трех месяцев, без крыльев легал, с темно-фиолетовыми крыльями демона, которые он вживил ей и тавром, кричащим городу об их связи.
Но жила!
Адэр прогнозировал ей максимум неделю, ну, две, учитывая ее характер и вспыльчивость демона. Интересно ее увидеть: все так же свободолюбива или Ризгор сломал ее волю, как крылья?
Почему-то вспомнилась Кэтлин и ее взгляд, который четко видел через отделяющее пространство и тюль. Наверняка, после его ухода в монастыре голосили девицы, делясь впечатлениями, а единственная монахиня, которая знала, кто к ним наведался, сбережет тайну. Лжи своим устам не позволяла, но больница сделала ее осторожней. Когда он заглянет в келью в следующий раз, ее уже не будет, но что-то изменить не в его силах.
Там изменить — нет, а здесь еще можно помочь узнице, для которой заточение не было добровольным выбором.
Адэр поставил на землю нетронутый бокал с вином.
— Ни в чем себе не отказывай, — подмигнул приятелю, и телепортировался в замок Ризгора. Конечно, он почувствует его присутствие, но соврать не сложно. Поверит демон или нет — другой вопрос, да и кто задается вопросами на опережение?
